остается надеяться на (остаток разума)
2 отморозка, которые изнасиловали и заживо сожгли 19-летнюю девушку отпущены на свободу - парни сынки высокопоставленных чиновников
Первое, что шокировало всех без исключения людей, которые следят за этой трагедией, стало известие о том, что из троих задержанных двое были благополучно отпущены милицией домой...Сразу поползли слухи о том, что как минимум двое из троих насильниов - сынки высокопоставленных персон. Слухи оказались не беспочвенными.
Как сообщает интернет-издание «Новости-N», один из подозреваемых - сын бывшей главы Еланецкой райгосадминистрации, которая была уволена с занимаемой должности в начале 2010 года. Второй отморозок - сын экс-прокурора Центрального района г. Николаева.
Пострадавшая Оксана Макар
То, что данное дело пытаются «замять» подтверждает и полное отсутствие объективной информации из правоохранительных органов: кто отпустил подозреваемых в совершении столь тяжкого преступления? На каком основании? Кто ведет следствие? Добиться ответа на все эти вопросы оказалось не возможно - глухая стена. Видно, что какие-то влиятельные силы делают все, для того чтобы выгородить мерзавцев.
Корреспонденты издания встретились с матерью пострадавшей, которая вторые сутки неотлучно находится рядом дочерью. продолжение
© Эрик МакКормак
1. Они ищут и находят возможности там, где другие опускают руки.
2. Они выносят урок из того, что другие считают неудачей.
3. Они принимают обдуманные решения.
4. Они постоянно и сознательно возводят дорогу к своему успеху, в то время как другие ждут, когда успех найдет их сам.
5. Они боятся так же, как и все остальные, но не позволяют своему страху управлять ими. Страх - это всего лишь опасения.
поступок Человека - видео новости первого канала
Если выращу сына и будет он лучше, чем я, значит жизнь я свою прожил не зря..
«... Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: горячо любить и беречь свою Родину…»
Эти слова произносили миллионы детей Советского Союза, вступая в пионеры. Созданная 19 мая 1922 г. Всесоюзная пионерская организация им. Ленина должна была ковать поколения строителей коммунизма. Но, если стряхнуть всю идеологическую шелуху, она ещё и учила - пусть с издержками тоталитарного общества, но всё же - что такое хорошо и что такое плохо. Что честь дороже денег, что товарищу надо помогать, а предавать и продавать - это подло.
Та пионерия «погибла» в 1991 г. На каких «моральных дрожжах» выросли молодые россияне? В проблеме пытался разобраться Виталий МАНСКИЙ, режиссёр-документалист.На сломе
- Виталий Всеволодович, вы сняли фильмы-портреты «Наша Родина» - про тех, кому сейчас за 40 лет, и «Девственность» - про поколение «Дома-2». У этих поколений есть что-то общее?
- Отличие этих поколений - в коренном сломе и этических, и экономических, абсолютно всех составляющих нашего бытия. Слом произошёл грандиозный. Была это катастрофа или произошло очищение, была перестройка напрасной или принесла истинную свободу, ответ мы получим лет через 30.
- Но многое уже ясно сейчас. Тогда были нравственные ориентиры - и фильмы, и книги, да хотя бы те же пионеры-герои. А нравственные ориентиры нынешнего поколения - кто?
- Прежде всего те, кто в телевизоре. У «Дома-2» на ТНТ рейтинги почти те же, что и у программы «Время». И Собчак с Малаховым страна больше знает, чем режиссёра Звягинцева и даже музыканта Шевчука.
Этот новый ценностный базис проявился достаточно ярко, когда для «Девственности» я снимал собеседования с претендентами на участие в проекте «Дом-2». Меня потрясали не столько откровения, что тот или та ради достижения цели готовы спать с кем угодно, или, как заявила одна девочка, она, если нужно, сможет продать своих родителей. Меня гораздо больше поразило то, что эти действия они ничуть не считают греховными. Наоборот, они твёрдо убеждены: для достижения цели хороши все средства. Предать, продать (себя или другого) и не под пытками, как в войну, а по доброй воле - это нормально! Нравственные коды сместились настолько, что безнравственное стало естественным.
Представьте: девушка, одна из претенденток на участие в «Доме-2», живёт в маленьком российском городке. Её мир - это компьютер и телевизор. Потому что её мир вне компьютера и телевизора - это пьяные парни в подъезде. И вот по телевизору эта девочка наблюдает вручение музыкальной премии. По красной дорожке идёт Лев Лещенко - кумир её родителей, следом за ним - девушка по имени Елена Беркова, за ней - София Ротару… А Беркову наша героиня минуту назад видела на своём компьютере в абсолютной вакханалии, которую даже порнографией назвать трудно. И думает: «Ёлки-палки! Может, я дура, что здесь сижу, себя берегу неизвестно для чего? У меня выбор-то - либо эта компания пьяных парней, либо купить билет в Москву. Приеду, сделаю с тремя неграми то же самое, что делает Беркова, и шагну в этот прекрасный глянцевый мир!» И она едет в Москву, ходит по кастингам всяческих телешоу, предлагая себя. И говорит, как многие её ровесники, девочки и мальчики: «Да, конечно! Я готова и на это, и на то! А как ещё пробиться в этой жизни?»
И мальчики тоже готовы продать и тело своё, и душу. Ведь продажа - это не только когда за деньги ложишься в постель. Мне кажется, что люди, которые проходят кастинги менеджеров какой-нибудь условной «Газнефти», продают себя гораздо более фундаментально, чем эти глупенькие жертвы всевозможных телешоу.
Страна манкуртов
- И какой будет лет через десять наш народ?
- Мне хочется верить, что всё закончится хорошо вопреки здравому смыслу. Если говоришь себе: да, то, что происходит и в политической, и в экономической, и в гуманитарной сферах, направлено лишь на одно - на превращение молодых людей в манкуртов, но я буду этому сопротивляться, это оставляет тебе надежду. Как сопротивляться? Потихоньку. Делая своё дело. Да, руки порой опускаются. Вы и сами знаете, какие передачи на телевидении самые рейтинговые. Какие фильмы собирают в российском прокате самую большую кассу. Какие сайты в Интернете самые посещаемые. Более 80% интернет-трафика - это порносайты.
Очень важно, чтобы эту проблему осознали на всех уровнях - и на уровне семьи, и на уровне государства. Раз уж государство всё замкнуло на себя, значит, оно обязано, говоря на современном сленге, «отвечать за базар». Оно должно не только произносить красивые речи, раздавая распоряжения, но и контролировать их исполнение. И наказывать тех, кто это саботирует. Возьмите тот же Интернет. Руководство решило, чтобы он был доступен в любой сельской школе. И следит, как это поручение выполняется. Так пусть он ещё более пристально следит и за тем, чтобы порнографию в Интернете от детей отключили. Потому что школьники первым делом идут не на сайт «Кремлин.ру», а лезут в соцсеть «ВКонтакте», где порнографии невероятное количество.
Сегодня почти у всей нашей политической элиты есть свои аккаунты на «ВКонтакте». И что получается? От странички какого-нибудь губернатора до жёсткого порно в Интернете - один клик компьютерной мышки. Как с этим бороться? Сделать ещё один клик - ввести в законодательство поправку о том, что владелец ресурса несёт ответственность за размещённый на его портале контент. За ВЕСЬ контент. И перестать оглядываться на лобби владельцев этих сетей. Ведь эти люди, когда их пытаются прижать, сразу начинают запугивать: вот вы нас прикроете, так вся молодёжь уйдёт на американский «Фейсбук», который, в отличие от «ВКонтакте», неуправляем. И тогда, мол, судьба ливийского полковника Каддафи может стать судьбой кого-нибудь из местных полковников. Не хотите? Тогда не лезьте в наши дела!.. А ведь это невмешательство касается важнейшего - воспитания будущего страны.
А ещё им неплохо было бы понять, что продажность - это опасно. Сегодня, мне кажется, членство в молодёжных организациях тоже стало своеобразной формой продажи. И умная власть не должна радоваться, наблюдая, как за футболку и бесплатный номер мобильного на улицы выходят тысячи студентов. Потому что на людях, которые с такой лёгкостью готовы идти на компромиссы, далеко не уедешь, они завтра так же легко поменяют цвет майки, мобильный номер. И политические интересы.
Юлия ШИГАРЕВАА вот эта сложность - не обманчива ли она? Да, я двадцать лет читала книги, училась, пыталась изменить себя, очень серьезно к этому относилась.
И сейчас могу сказать, что дело не сдвинулось ни на миллиметр.
Притча замечательная, но я, кажется, дальше в своем понимании пошла.
Вроде бы и себя менять совсем не нужно.
Если рассказать, с чем я пришла на Лотос, получится сценарий для фильма ужасов.
15 лет я тащила на себе страшный груз вины, обиды, страхов.
И вдруг все это с себя скинула - отправила в мусор. За неполных 4 месяца.
Что же произошло?
1. Открылась по самое не могу - голенькой осталась. Все выложила о себе, даже то, что от самых близких скрывала.
2. Искренне поверила В ТЕОРИЮ и стала БУКВАЛЬНО ей следовать. А она проста: "Будьте как дети...".
Сначала по привычке хотелось сказать "От такого слышу", а потом стала смотреть на участников, как ребенок смотрит на взрослого, как ученик - на Учителя. Верила, воспринимала, осознавала с любовью и благодарностью.
И вдруг, без всяких видимых причин, все стало вставать на свои места.
Такого уровня гармонии, причем по всем направлениям, я еще в своей жизни не знала.
Притча замечательная, но я, кажется, дальше в своем понимании пошла.
Вроде бы и себя менять совсем не нужно.
Если рассказать, с чем я пришла на Лотос, получится сценарий для фильма ужасов.
15 лет я тащила на себе страшный груз вины, обиды, страхов.
И вдруг все это с себя скинула - отправила в мусор. За неполных 4 месяца.
Что же произошло?
1. Открылась по самое не могу - голенькой осталась. Все выложила о себе, даже то, что от самых близких скрывала.
2. Искренне поверила В ТЕОРИЮ и стала БУКВАЛЬНО ей следовать. А она проста: "Будьте как дети...".
Сначала по привычке хотелось сказать "От такого слышу", а потом стала смотреть на участников, как ребенок смотрит на взрослого, как ученик - на Учителя. Верила, воспринимала, осознавала с любовью и благодарностью.
И вдруг, без всяких видимых причин, все стало вставать на свои места.
Такого уровня гармонии, причем по всем направлениям, я еще в своей жизни не знала.
Что такое человек?
Как тело он исследуется физиологией, как душа — психологией, как социальное существо — социологией.Многопильный торцовочный станок Мы знаем о человеке как о природном существе, природу которого мы познаем подобно природе других живых существ, и как об историческом существе, историческое Бытие которого мы познаем через критическое осмысление традиции, постигая смысл, который объединяет людей в их поступках и мышлении, а также благодаря проясняющему истолкованию событий, которое основывается на мотивах, ситуациях и природных реальностях. Исследование человека принесло нам самые разнообразные знания, однако не дало знания о человеке в целом.
Вопрос состоит в том, может ли человек вообще быть исчерпывающим образом постигнут в рамках того, что является познаваемым в нем. Или же помимо этого есть нечто — а именно свобода, — что не поддается никакому предметному познанию, однако же всегда остается для человека неизбежной возможностью. лестницы на заказ
В действительности человек доступен себе двояким образом: как объект исследования и как экзистенция свободы, недоступной никакому исследованию. В первом случае мы говорим о человеке как о предмете, в другом случае — о непредметном, т. е. о том, чем человек, собственно, и является и что он глубоко понимает, если подлинно осознает самого себя. Вопрос "Что такое человек?" никогда нельзя исчерпать в рамках того, что уже познано в нем, но можно только на собственном опыте испытать в первоистоке нашего мышления и поступания. Человек есть нечто существенно большее, чем он может знать о себе.
Мы осознаем нашу свободу, когда признаем предъявляемые нам требования. ребефинг в волжском От нас зависит, исполняем ли мы эти требования или же уклоняемся от них. Мы не можем всерьез отвергать тот факт, что мы действительно нечто решаем, и притом решаем относительно нас самих, и что мы ответственны за наши решения.
Тот, кто пытается это отвергать, не может предъявлять каких-либо требований и другим людям. Если бы обвиняемый в суде обосновывал свою невиновность тем, что он таким родился и не может поступать иначе, и поэтому его нельзя делать ответственным, благорасположенный судья ответил бы: то же самое с полным основанием можно сказать и о действиях наказывающего вас судьи, т. сайты знакомств и сайт знакомств для серьезных отношений . е. и он не может поступать иначе, ибо он таков и, согласно данным положениям, с необходимостью должен поступать именно таким образом.
Если мы уверены в нашей свободе, то сразу делаем и второй шаг к нашему самопониманию: человек — это существо, находящееся в отношении к Богу. Что это значит?
Мы не сами сотворили себя. Каждый может подумать о себе, что его вполне возможно могло и не быть. Это объединяет нас с животными. Но вдобавок к этому наше существование сопряжено со свободой; там, где мы решаем самостоятельно и не подчиняемся автоматически природному закону, мы существуем в свободе не сами по себе, но дарованы себе в нашей свободе. Мы не можем принудить нашу свободу, если мы не любим, не знаем то, что должны знать. Когда мы свободно решаем и постигаем нашу жизнь как исполненную смысла, мы сознаем, что обязаны этим не самим себе. На вершине свободы, когда наши поступки являются как необходимые — не вследствие внешней необходимости неизбежного, не в силу природного закона, события, но как внутреннее согласие волящего, волящего так и никак иначе, — мы сознаем наше свободное Бытие как то, что дано нам трансценденцией. Чем подлиннее свобода человека, тем более он уверен в Боге. Там, где я подлинно свободен, я уверен, что свободен не благодаря самому себе.
Мы, люди, никогда не достаточны для самих себя. Мы пробиваемся через самих себя и растем вместе с углублением нашего богосознания, через которое одновременно становимся прозрачными для самих себя в нашей ничтожности.
Богоотношение человека — это не данное от природы свойство. Потому что оно имеет место только вместе со свободой, оно вспыхивает для каждого отдельного человека только там, где он совершает прыжок из простого витального утверждения своего существования к самому себе, это, значит, туда, где он, подлинно свободный от мира, только теперь и становится совершенно открытым миру, где он может быть независимым от мира, потому что живет в связи с Богом. Бог есть для меня в той мере, в какой я сам подлинно существую (eigentlich existiere).
Я повторяю еще раз: человек как наличное существование (Dasein) в мире является познаваемым предметом. Например, в теории рас человек постигается в плане характерных для него антропологических особенностей, в психоанализе — в плане человеческого бессознательного и его действия, в марксизме — как занимающееся производительным трудом живое существо, которое благодаря своей производительной деятельности приходит, с одной стороны, к обществу, а с другой — к господству над природой: и то и другое, как ошибочно предполагается, должно предстать в некоем завершенном образе. Однако все подобные пути познания постигают в человеке лишь нечто, в нем происходящее, но никогда — человека в целом. Эти научные теории, претендуя на абсолютное познание человека в целом — а все они стремились к этому, — потеряли из виду подлинного человека и довели до полного угасания сознание о человеке (в тех, кто в эти теории верит) и в конце концов саму человечность. Человеческое бытие, свобода — это еще и богоотношение.
Безусловно, самое интересное — проследить процесс познания человека, и это продвижение дает свои результаты, если сопровождается научной критикой. Только в этом случае обретает методологический характер знание того, что и как знает человек и в каких границах он нечто знает, и как это мало, если он не видит познанное в совокупности возможного, а также насколько радикально недоступным остается для этого познания подлинное человеческое бытие. Только тогда предотвращаются опасности, которые возникают в силу зашоренности человеческого сознания кажущимся знанием о человеке.
Зная о границах знания, мы с большей определенностью доверяемся тому направляющему руководству (Führung) , которое мы обретаем для нашей свободы благодаря самой этой свободе, если она связана с Богом.
Один из важнейших вопросов человеческого бытия: откуда получает человек направляющее руководство? Ведь известно, что его жизнь протекает иначе, чем жизнь животных, которая проходит в последовательности поколений, сменяющихся согласно природным законам в одних и тех же повторениях. Свобода человека открывает ему вместе с ненадежностью его бытия шансы стать тем, чем он собственно может быть. Человеку дано, основываясь на свободе, обходиться со своим существованием, как с материалом. Именно поэтому он, прежде всего, имеет историю, это значит, что он живет, опираясь на традицию, а не только лишь на свое биологическое наследство. Существование человека не протекает только как событие природы. Однако свобода человека взывает к направляющему руководству.
Мы здесь не делаем предметом рассмотрения то, что направляющее руководство заменяется властью человека над человеком. Мы спрашиваем о последнем руководящем начале человека. Тезис философской веры состоит в следующем: человек может жить, ведомый Богом. Мы должны прояснить, что это означает.
Вступая в сферу безусловного, мы верим, что ощущаем направляющее нас руководство Бога. Но как это возможно, когда самого Бога, живого, каким-либо образом однозначно определенного в качестве Бога, нет? Если Бог ведет человека, то благодаря чему человек слышит, чего хочет Бог? Имеет ли место встреча человеку с Богом? Как она происходит?
В различных автобиографических описаниях рассказывается о том, как в решающих вопросах жизни, после долгих сомнений, внезапно наступает определенность. Достигаемая здесь после растерянности и нерешительных колебаний уверенность является свободой в смысле способности действовать. Но чем свободнее и решительнее чувствует себя человек, чем яснее его уверенность, тем яснее становится для него и трансценденция, благодаря которой он есть.
Киркегор ежедневно осуществлял акты саморефлексии, благодаря которым устанавливал связь своего существования с направляющим руководством Бога и таким образом постоянно чувствовал себя в руках божьих. Он слышал Бога посредством того, что совершал, и того, что происходило с ним в мире, и всегда услышанное воспринималось им многозначно. Им управляло не какое-то руководство в виде определенного и однозначного требования, но руководство посредством самой свободы, которая знает свою неизбежность, поскольку связана с трансцендентным основанием.
Руководство, осуществляемое трансценденцией, отличается от любого другого руководства в мире, так как направляющее руководство Бога единственное в своем роде. Оно свершается на пути, проходящем через саму свободу. Голос Бога обретается в том, что раскрывается отдельному человеку в самоудостоверении, когда он открыт для всего, что выступает к нему из традиции и окружающего мира.
Руководство человеком совершается при посредстве его собственных суждений о своих поступках. Эти суждения сдерживают или поощряют, поправляют или одобряют. У голоса Бога в качестве суждения над поступками человека нет иного выражения во времени, кроме как в этом суждении человека о своих чувствах, мотивах, действиях. В свободной и честной манере судящего самовосприятия, в самообвинении и самоподтверждении человек косвенно обретает суждение Бога, никогда не открывающееся ему окончательно и однозначно, но всегда остающееся двусмысленным.
Поэтому человеческое суждение будет с самого начала ошибочным, если человек рассчитывает найти в нем голос самого Бога, окончательный и однозначный, или если человек считает, что он может положиться в этом суждении на самого себя. Мы должны непреклонно высматривать и выявлять наше самоуправство уже в самодовольстве нашего морального поведения и в нашей мнимой правомочности.
На самом деле человек никогда не может быть доволен собой совершенно и окончательно; в суждении о себе он не может опираться на одного себя. Он обязательно интересуется суждениями окружающих о его поступках. При этом он чувствителен к суждениям людей, с которыми имеет дело. Его меньше затрагивает, что говорят среднестатистический человек и масса, опустившиеся люди и утратившие свое значение институты, хотя и это ему не безразлично. Однако решающее суждение для человека — это, в конце концов, даже не то, которое выносят существенно важные для него люди, хотя это и единственно доступное в мире суждение, — решающим для человека было бы суждение Бога.
Фактически человек едва ли когда-либо был действительно полностью самостоятелен в суждении о себе. По сути, для него всегда было значимым суждение другого. Этим питалась героическая твердость и самообладание древних людей, которые, непоколебимо и храбро идя на смерть, совершали это, все-таки смотря на других; утешением умирающим героям Эдды служило то, что слава их непреходяща.
Иное дело — подлинный одинокий героизм, который не поддерживается обществом и не находит никакой хвалы у других. Это честное полагание-на-самого-себя (Auf-sich-selber-Stehen) держится, возможно, на согласии какого-то счастливого существа с самим собой, а возможно, неосознанно еще на некой исторически унаследованной субстанции (в качестве некоторого общества, живущего в нашей памяти), однако в нынешнем мире не находит для своего сознания ничего, на чем оно могло бы держаться. Но если этот героизм не погружается в ничто, то он указывает на свою глубокую связь с тем, что подлинно (was eigentlich ist)и что, будучи высказанным, было бы суждением не человека, но Бога.
Если истина направляющего суждения обнаруживает себя лишь посредством самоубеждения, то это происходит в двух формах: как общепринятое требование (Forderung) и как историческое притязание(Anspruch). Общепринятые нравственные требования выглядят вполне убедительно. Со времен десяти заповедей они были формой присутствия Бога. Хотя эти требования можно было признавать и следовать им и без веры в Бога, строго ограничиваясь тем, что человек в состоянии делать, опираясь на самого себя, однако серьезность повиновения постигаемой в свободе нравственной заповеди обычно связана как раз с тем, что в этой свободе прислушиваются к голосу трансценденции.
Однако действие в конкретной ситуации все-таки не может в полной мере определяться всеобщей заповедью и запретом. Скорее, в каждой исторической ситуации руководство осуществляется благодаря непосредственному и не выводимому ниоткуда требованию — "надо сделать так". Однако то, что отдельный индивидуум в данной ситуации воспринимает как требуемое от него, как то, что он должен сделать, при всей уверенности остается тем не менее под вопросом. В существе этого вслушивания в направляющее руководство Бога лежит риск ошибиться и потому — определенная умеренность и воздержанность. Она исключает надежную гарантированность и уверенность, запрещает обобщение собственного поступка до требования для всех и препятствует фанатизму. Поэтому даже совершенная ясность пути, который открывается взору под направляющим руководством Бога, не должна позволить самоуверенно полагать, что этот путь единственно истинный для всех.
Ведь в результате все может выглядеть и иначе. Даже обладая ясностью, можно вступить на ложный путь. Даже самое уверенное решение, до тех пор пока оно осуществляется в мире, должно оставаться в некотором подвешенном состоянии. Ибо высокомерие абсолютно истинного и есть то, что, собственно, представляет собой уничтожающую опасность для истины в мире. В миг уверенности неизбежно смирение перед тем, что вопрос остается открытым.
Только при взгляде назад можно испытать великое изумление перед лицом непостижимого руководства. Но и теперь оно не является чем-то достоверным, поскольку направляющее руководство Бога не может стать предметом обладания.
С психологической точки зрения голос Бога различим лишь в особые, высокие мгновения. Мы живем, опираясь на них и к ним устремляясь.
Если человек узнает на собственном опыте направляющее руководство трансценденции, обладает ли тогда она для него действительностью? Как относится он к трансценденции?
Отношение нашего существа к трансценденции, несмотря на то, что оно не может быть наглядно продемонстрировано, может все-таки обладать всеопределяющей серьезностью. Однако, будучи существующими в мире людьми, мы все-таки настойчиво стремимся к тому, чтобы наша уверенность опиралась на некоторую наглядность. Наибольшей убедительностью и наглядностью в мире обладает коммуникация одной личности с другой. Поэтому отношение к трансценденции — если мы осуществляем непомерное (Ungemäße) — становится убедительно присутствующим во встрече с личным Богом, Божество притягивается к нам в аспекте его личностного бытия, и одновременно мы возвышаемся до существа, которое может говорить с этим Богом.
В мире над нами стремятся господствовать силы, которые сбивают нас с ног и повергают в прах: страх перед будущим, опасение за то, к чему ты привязан, озабоченность перед лицом угрожающих возможностей. Вопреки всем этим силам человек, находясь перед лицом смерти, возможно, сумеет достичь того особого доверия, которое все же позволит ему умереть спокойно даже в самых исключительных, неясных и лишенных всякого смысла обстоятельствах.
Доверие к бытийной основе может выражаться как бескорыстная благодарность, как спокойствие, обретаемое в вере в Бытие Бога.
В жизни наша свобода находится в таком состоянии, как будто мы чувствуем помощь оттуда.
Многобожие видит в богах и демонах помощников и противников. "Некий Бог содеял это" — таково осознание событий и собственных действий; такое сознание растет и освящает их, однако позволяет им также распадаться в многообразии витальных и духовных возможностей существования.
Напротив, помощь Бога в подлинном бытии самости, которое знает о своей радикальной зависимости в этом вопросе, — это помощь одного-единого (des Einen).Если Бог есть, нет никаких демонов.
Божья помощь часто воспринимается в каком-то узко определенном смысле и тем самым становится для нас недосягаемой. Это происходит, например, когда молитва — как встреча с невидимым Богом — соскальзывает от тишайшего, безмолвного созерцания, страстного поиска руки личного Бога к взываниям к этому Богу ради целей, связанных с потребностями нашего существования.
Человеку, для которого жизнь обрела прозрачность, все возможности, в том числе и безвыходные ситуации, ведущие к полному уничтожению, дарованы Богом. В таком случае каждая ситуация выступает как задача для свободы человека, который в ней находится, растет и терпит крушение. Эта задача, однако, не определяется в полной мере как имманентная нацеленность на счастье, но становится ясной прежде всего благодаря трансценденции —этой единственной действительности— и открывающейся в ней безусловности любви, которая, опираясь на собственный разум, в бесконечной открытости видит то, что есть и в реальностях мира может прочитывать шифры трансценденции.
Священники, пожалуй, бросят упрек высокомерному самоуправству отдельного человека, который определяет свое отношение к Богу философствованием. Они требуют послушания явленному в откровении Богу. Им можно ответить следующее: отдельный философствующий человек там, где решения относительно его носят глубинный характер, верит, что послушен Богу, не зная с объективной гарантией, чего хочет Бог, напротив, — постоянно рискуя. Бог действует через свободное решение отдельного человека.
Священники смешивают послушание Богу и послушание существующим в мире инстанциям церкви, книгам и законам, которые считаются прямыми откровениями.
В конце концов, хотя истинное совпадение между послушанием объективным инстанциям в мире и послушанием изначально познанной воле Бога и возможно, за такое совпадение надо бороться.
Если познаваемая отдельным человеком Воля Бога противоречит объективным инстанциям, то возникает соблазн произвола, соблазн уклониться от того, чтобы пройти проверку в сфере всеобщего и общественного. Если же, наоборот, объективная инстанция противоречит ощущаемой отдельным человеком воле Бога, то возникает соблазн уклониться от риска быть послушным Богу, когда, слушая волю его из самой действительности, мы отваживаемся также идти против объективных инстанций.
Есть некоторая растерянность и беспомощность в том, чтобы доверительно ухватиться за законы и приказы авторитета. И, напротив, есть нарастающая энергия ответственности отдельного человека в таком слушании, которое исходит из действительности в ее целостности.
Ранг человеческого бытия определяется глубиной, исходя из которой оно в этом слушании обретает свое направляющее руководство.
Бытие человека — это становление человека.
Вопрос состоит в том, может ли человек вообще быть исчерпывающим образом постигнут в рамках того, что является познаваемым в нем. Или же помимо этого есть нечто — а именно свобода, — что не поддается никакому предметному познанию, однако же всегда остается для человека неизбежной возможностью. лестницы на заказ
В действительности человек доступен себе двояким образом: как объект исследования и как экзистенция свободы, недоступной никакому исследованию. В первом случае мы говорим о человеке как о предмете, в другом случае — о непредметном, т. е. о том, чем человек, собственно, и является и что он глубоко понимает, если подлинно осознает самого себя. Вопрос "Что такое человек?" никогда нельзя исчерпать в рамках того, что уже познано в нем, но можно только на собственном опыте испытать в первоистоке нашего мышления и поступания. Человек есть нечто существенно большее, чем он может знать о себе.
Мы осознаем нашу свободу, когда признаем предъявляемые нам требования. ребефинг в волжском От нас зависит, исполняем ли мы эти требования или же уклоняемся от них. Мы не можем всерьез отвергать тот факт, что мы действительно нечто решаем, и притом решаем относительно нас самих, и что мы ответственны за наши решения.
Тот, кто пытается это отвергать, не может предъявлять каких-либо требований и другим людям. Если бы обвиняемый в суде обосновывал свою невиновность тем, что он таким родился и не может поступать иначе, и поэтому его нельзя делать ответственным, благорасположенный судья ответил бы: то же самое с полным основанием можно сказать и о действиях наказывающего вас судьи, т. сайты знакомств и сайт знакомств для серьезных отношений . е. и он не может поступать иначе, ибо он таков и, согласно данным положениям, с необходимостью должен поступать именно таким образом.
Если мы уверены в нашей свободе, то сразу делаем и второй шаг к нашему самопониманию: человек — это существо, находящееся в отношении к Богу. Что это значит?
Мы не сами сотворили себя. Каждый может подумать о себе, что его вполне возможно могло и не быть. Это объединяет нас с животными. Но вдобавок к этому наше существование сопряжено со свободой; там, где мы решаем самостоятельно и не подчиняемся автоматически природному закону, мы существуем в свободе не сами по себе, но дарованы себе в нашей свободе. Мы не можем принудить нашу свободу, если мы не любим, не знаем то, что должны знать. Когда мы свободно решаем и постигаем нашу жизнь как исполненную смысла, мы сознаем, что обязаны этим не самим себе. На вершине свободы, когда наши поступки являются как необходимые — не вследствие внешней необходимости неизбежного, не в силу природного закона, события, но как внутреннее согласие волящего, волящего так и никак иначе, — мы сознаем наше свободное Бытие как то, что дано нам трансценденцией. Чем подлиннее свобода человека, тем более он уверен в Боге. Там, где я подлинно свободен, я уверен, что свободен не благодаря самому себе.
Мы, люди, никогда не достаточны для самих себя. Мы пробиваемся через самих себя и растем вместе с углублением нашего богосознания, через которое одновременно становимся прозрачными для самих себя в нашей ничтожности.
Богоотношение человека — это не данное от природы свойство. Потому что оно имеет место только вместе со свободой, оно вспыхивает для каждого отдельного человека только там, где он совершает прыжок из простого витального утверждения своего существования к самому себе, это, значит, туда, где он, подлинно свободный от мира, только теперь и становится совершенно открытым миру, где он может быть независимым от мира, потому что живет в связи с Богом. Бог есть для меня в той мере, в какой я сам подлинно существую (eigentlich existiere).
Я повторяю еще раз: человек как наличное существование (Dasein) в мире является познаваемым предметом. Например, в теории рас человек постигается в плане характерных для него антропологических особенностей, в психоанализе — в плане человеческого бессознательного и его действия, в марксизме — как занимающееся производительным трудом живое существо, которое благодаря своей производительной деятельности приходит, с одной стороны, к обществу, а с другой — к господству над природой: и то и другое, как ошибочно предполагается, должно предстать в некоем завершенном образе. Однако все подобные пути познания постигают в человеке лишь нечто, в нем происходящее, но никогда — человека в целом. Эти научные теории, претендуя на абсолютное познание человека в целом — а все они стремились к этому, — потеряли из виду подлинного человека и довели до полного угасания сознание о человеке (в тех, кто в эти теории верит) и в конце концов саму человечность. Человеческое бытие, свобода — это еще и богоотношение.
Безусловно, самое интересное — проследить процесс познания человека, и это продвижение дает свои результаты, если сопровождается научной критикой. Только в этом случае обретает методологический характер знание того, что и как знает человек и в каких границах он нечто знает, и как это мало, если он не видит познанное в совокупности возможного, а также насколько радикально недоступным остается для этого познания подлинное человеческое бытие. Только тогда предотвращаются опасности, которые возникают в силу зашоренности человеческого сознания кажущимся знанием о человеке.
Зная о границах знания, мы с большей определенностью доверяемся тому направляющему руководству (Führung) , которое мы обретаем для нашей свободы благодаря самой этой свободе, если она связана с Богом.
Один из важнейших вопросов человеческого бытия: откуда получает человек направляющее руководство? Ведь известно, что его жизнь протекает иначе, чем жизнь животных, которая проходит в последовательности поколений, сменяющихся согласно природным законам в одних и тех же повторениях. Свобода человека открывает ему вместе с ненадежностью его бытия шансы стать тем, чем он собственно может быть. Человеку дано, основываясь на свободе, обходиться со своим существованием, как с материалом. Именно поэтому он, прежде всего, имеет историю, это значит, что он живет, опираясь на традицию, а не только лишь на свое биологическое наследство. Существование человека не протекает только как событие природы. Однако свобода человека взывает к направляющему руководству.
Мы здесь не делаем предметом рассмотрения то, что направляющее руководство заменяется властью человека над человеком. Мы спрашиваем о последнем руководящем начале человека. Тезис философской веры состоит в следующем: человек может жить, ведомый Богом. Мы должны прояснить, что это означает.
Вступая в сферу безусловного, мы верим, что ощущаем направляющее нас руководство Бога. Но как это возможно, когда самого Бога, живого, каким-либо образом однозначно определенного в качестве Бога, нет? Если Бог ведет человека, то благодаря чему человек слышит, чего хочет Бог? Имеет ли место встреча человеку с Богом? Как она происходит?
В различных автобиографических описаниях рассказывается о том, как в решающих вопросах жизни, после долгих сомнений, внезапно наступает определенность. Достигаемая здесь после растерянности и нерешительных колебаний уверенность является свободой в смысле способности действовать. Но чем свободнее и решительнее чувствует себя человек, чем яснее его уверенность, тем яснее становится для него и трансценденция, благодаря которой он есть.
Киркегор ежедневно осуществлял акты саморефлексии, благодаря которым устанавливал связь своего существования с направляющим руководством Бога и таким образом постоянно чувствовал себя в руках божьих. Он слышал Бога посредством того, что совершал, и того, что происходило с ним в мире, и всегда услышанное воспринималось им многозначно. Им управляло не какое-то руководство в виде определенного и однозначного требования, но руководство посредством самой свободы, которая знает свою неизбежность, поскольку связана с трансцендентным основанием.
Руководство, осуществляемое трансценденцией, отличается от любого другого руководства в мире, так как направляющее руководство Бога единственное в своем роде. Оно свершается на пути, проходящем через саму свободу. Голос Бога обретается в том, что раскрывается отдельному человеку в самоудостоверении, когда он открыт для всего, что выступает к нему из традиции и окружающего мира.
Руководство человеком совершается при посредстве его собственных суждений о своих поступках. Эти суждения сдерживают или поощряют, поправляют или одобряют. У голоса Бога в качестве суждения над поступками человека нет иного выражения во времени, кроме как в этом суждении человека о своих чувствах, мотивах, действиях. В свободной и честной манере судящего самовосприятия, в самообвинении и самоподтверждении человек косвенно обретает суждение Бога, никогда не открывающееся ему окончательно и однозначно, но всегда остающееся двусмысленным.
Поэтому человеческое суждение будет с самого начала ошибочным, если человек рассчитывает найти в нем голос самого Бога, окончательный и однозначный, или если человек считает, что он может положиться в этом суждении на самого себя. Мы должны непреклонно высматривать и выявлять наше самоуправство уже в самодовольстве нашего морального поведения и в нашей мнимой правомочности.
На самом деле человек никогда не может быть доволен собой совершенно и окончательно; в суждении о себе он не может опираться на одного себя. Он обязательно интересуется суждениями окружающих о его поступках. При этом он чувствителен к суждениям людей, с которыми имеет дело. Его меньше затрагивает, что говорят среднестатистический человек и масса, опустившиеся люди и утратившие свое значение институты, хотя и это ему не безразлично. Однако решающее суждение для человека — это, в конце концов, даже не то, которое выносят существенно важные для него люди, хотя это и единственно доступное в мире суждение, — решающим для человека было бы суждение Бога.
Фактически человек едва ли когда-либо был действительно полностью самостоятелен в суждении о себе. По сути, для него всегда было значимым суждение другого. Этим питалась героическая твердость и самообладание древних людей, которые, непоколебимо и храбро идя на смерть, совершали это, все-таки смотря на других; утешением умирающим героям Эдды служило то, что слава их непреходяща.
Иное дело — подлинный одинокий героизм, который не поддерживается обществом и не находит никакой хвалы у других. Это честное полагание-на-самого-себя (Auf-sich-selber-Stehen) держится, возможно, на согласии какого-то счастливого существа с самим собой, а возможно, неосознанно еще на некой исторически унаследованной субстанции (в качестве некоторого общества, живущего в нашей памяти), однако в нынешнем мире не находит для своего сознания ничего, на чем оно могло бы держаться. Но если этот героизм не погружается в ничто, то он указывает на свою глубокую связь с тем, что подлинно (was eigentlich ist)и что, будучи высказанным, было бы суждением не человека, но Бога.
Если истина направляющего суждения обнаруживает себя лишь посредством самоубеждения, то это происходит в двух формах: как общепринятое требование (Forderung) и как историческое притязание(Anspruch). Общепринятые нравственные требования выглядят вполне убедительно. Со времен десяти заповедей они были формой присутствия Бога. Хотя эти требования можно было признавать и следовать им и без веры в Бога, строго ограничиваясь тем, что человек в состоянии делать, опираясь на самого себя, однако серьезность повиновения постигаемой в свободе нравственной заповеди обычно связана как раз с тем, что в этой свободе прислушиваются к голосу трансценденции.
Однако действие в конкретной ситуации все-таки не может в полной мере определяться всеобщей заповедью и запретом. Скорее, в каждой исторической ситуации руководство осуществляется благодаря непосредственному и не выводимому ниоткуда требованию — "надо сделать так". Однако то, что отдельный индивидуум в данной ситуации воспринимает как требуемое от него, как то, что он должен сделать, при всей уверенности остается тем не менее под вопросом. В существе этого вслушивания в направляющее руководство Бога лежит риск ошибиться и потому — определенная умеренность и воздержанность. Она исключает надежную гарантированность и уверенность, запрещает обобщение собственного поступка до требования для всех и препятствует фанатизму. Поэтому даже совершенная ясность пути, который открывается взору под направляющим руководством Бога, не должна позволить самоуверенно полагать, что этот путь единственно истинный для всех.
Ведь в результате все может выглядеть и иначе. Даже обладая ясностью, можно вступить на ложный путь. Даже самое уверенное решение, до тех пор пока оно осуществляется в мире, должно оставаться в некотором подвешенном состоянии. Ибо высокомерие абсолютно истинного и есть то, что, собственно, представляет собой уничтожающую опасность для истины в мире. В миг уверенности неизбежно смирение перед тем, что вопрос остается открытым.
Только при взгляде назад можно испытать великое изумление перед лицом непостижимого руководства. Но и теперь оно не является чем-то достоверным, поскольку направляющее руководство Бога не может стать предметом обладания.
С психологической точки зрения голос Бога различим лишь в особые, высокие мгновения. Мы живем, опираясь на них и к ним устремляясь.
Если человек узнает на собственном опыте направляющее руководство трансценденции, обладает ли тогда она для него действительностью? Как относится он к трансценденции?
Отношение нашего существа к трансценденции, несмотря на то, что оно не может быть наглядно продемонстрировано, может все-таки обладать всеопределяющей серьезностью. Однако, будучи существующими в мире людьми, мы все-таки настойчиво стремимся к тому, чтобы наша уверенность опиралась на некоторую наглядность. Наибольшей убедительностью и наглядностью в мире обладает коммуникация одной личности с другой. Поэтому отношение к трансценденции — если мы осуществляем непомерное (Ungemäße) — становится убедительно присутствующим во встрече с личным Богом, Божество притягивается к нам в аспекте его личностного бытия, и одновременно мы возвышаемся до существа, которое может говорить с этим Богом.
В мире над нами стремятся господствовать силы, которые сбивают нас с ног и повергают в прах: страх перед будущим, опасение за то, к чему ты привязан, озабоченность перед лицом угрожающих возможностей. Вопреки всем этим силам человек, находясь перед лицом смерти, возможно, сумеет достичь того особого доверия, которое все же позволит ему умереть спокойно даже в самых исключительных, неясных и лишенных всякого смысла обстоятельствах.
Доверие к бытийной основе может выражаться как бескорыстная благодарность, как спокойствие, обретаемое в вере в Бытие Бога.
В жизни наша свобода находится в таком состоянии, как будто мы чувствуем помощь оттуда.
Многобожие видит в богах и демонах помощников и противников. "Некий Бог содеял это" — таково осознание событий и собственных действий; такое сознание растет и освящает их, однако позволяет им также распадаться в многообразии витальных и духовных возможностей существования.
Напротив, помощь Бога в подлинном бытии самости, которое знает о своей радикальной зависимости в этом вопросе, — это помощь одного-единого (des Einen).Если Бог есть, нет никаких демонов.
Божья помощь часто воспринимается в каком-то узко определенном смысле и тем самым становится для нас недосягаемой. Это происходит, например, когда молитва — как встреча с невидимым Богом — соскальзывает от тишайшего, безмолвного созерцания, страстного поиска руки личного Бога к взываниям к этому Богу ради целей, связанных с потребностями нашего существования.
Человеку, для которого жизнь обрела прозрачность, все возможности, в том числе и безвыходные ситуации, ведущие к полному уничтожению, дарованы Богом. В таком случае каждая ситуация выступает как задача для свободы человека, который в ней находится, растет и терпит крушение. Эта задача, однако, не определяется в полной мере как имманентная нацеленность на счастье, но становится ясной прежде всего благодаря трансценденции —этой единственной действительности— и открывающейся в ней безусловности любви, которая, опираясь на собственный разум, в бесконечной открытости видит то, что есть и в реальностях мира может прочитывать шифры трансценденции.
Священники, пожалуй, бросят упрек высокомерному самоуправству отдельного человека, который определяет свое отношение к Богу философствованием. Они требуют послушания явленному в откровении Богу. Им можно ответить следующее: отдельный философствующий человек там, где решения относительно его носят глубинный характер, верит, что послушен Богу, не зная с объективной гарантией, чего хочет Бог, напротив, — постоянно рискуя. Бог действует через свободное решение отдельного человека.
Священники смешивают послушание Богу и послушание существующим в мире инстанциям церкви, книгам и законам, которые считаются прямыми откровениями.
В конце концов, хотя истинное совпадение между послушанием объективным инстанциям в мире и послушанием изначально познанной воле Бога и возможно, за такое совпадение надо бороться.
Если познаваемая отдельным человеком Воля Бога противоречит объективным инстанциям, то возникает соблазн произвола, соблазн уклониться от того, чтобы пройти проверку в сфере всеобщего и общественного. Если же, наоборот, объективная инстанция противоречит ощущаемой отдельным человеком воле Бога, то возникает соблазн уклониться от риска быть послушным Богу, когда, слушая волю его из самой действительности, мы отваживаемся также идти против объективных инстанций.
Есть некоторая растерянность и беспомощность в том, чтобы доверительно ухватиться за законы и приказы авторитета. И, напротив, есть нарастающая энергия ответственности отдельного человека в таком слушании, которое исходит из действительности в ее целостности.
Ранг человеческого бытия определяется глубиной, исходя из которой оно в этом слушании обретает свое направляющее руководство.
Бытие человека — это становление человека.
Почему люди злые
Злость – это в один момент возрастающий объем недовольства тем или иным предметом или субъектом. Из определения можно понять, что ничего не было и друг появилась эта самая злость, мне кажется, что этого не достаточно, чтобы ответить на вопрос почему люди злые.
Причины злости могут быть самые различные:
1) Это может быть фрустрация. Человек всеми силами шел к своей цели и вот что-то ему помешало, вот тут и возникает затаившаяся злость, а в последствии она выливается на первого встречного, который на вас не так посмотрел.
2) Злость может возникать при любовных отношениях между людьми. Например парень не знает как расстаться с девушкой и поэтому ходит в напряженном состоянии, все ему не так и люди не такие. А вся суть в том, что просто нет смелости, даже за грудой мышц смелости можно не найти. Была бы смелость, давно бы решил свою проблему.
3) Внутренние страхи. Когда мы видим обозленного человека, то он нам таким представляется и внутри. Но не надо судить человека по первому взгляду. Если ближе познакомится с человеком, то можно узнать, что у него есть огромная психологическая проблема, а при помощи выплескивания злости он пытается от нее избавиться.
4) Человек просто хочет быть таким. Помните я вам рассказывал про маски, которые носит человек? Так вот, если человек хочет чтобы его уважали, то старается удерживать авторитет злого человека и при каждой возможности старается подтвердить свой ранг.
Как вы поняли, то причин может быть масса для того, чтобы появилась злость. Теперь вы сами себе можете ответить на вопрос, – Почему люди злые? Это может быть вызвано от безобидной зависти, то кровавой войны семей, как было в романе Ромео и Джульета. Важно то, что если на вас вылилась злость, то это совершенно не значит, что вы являетесь ее источником. Не расстраивайтесь, так как у этого человека намного серьезнее проблемы и помощь нужна ему.
изменить мир
Несколько раз за эти выходные столкнулась с темой о людях, которые хотят изменить мир.И поняла, что пришло время подвести некоторые итоги собственной деятельности. Понять, куда и зачем я иду. Почти полгода прошло с того момента, как я влипла в эту странную и очень нужную историю. Поиски детей. Лиза Алерт. Это оказалась куда более сложная история, чем можно было себе представить изначально. Это очень непростые люди. Это очень неприятное исчезание времени. Это как зыбучие пески, затягивают, причем с головой. И чем больше ты сопротивляешься, тем хуже.
Но. Одно я теперь знаю совершенно точно. Я хочу изменить мир. Хочу изменить в России эту страшную людоедскую нецивилизованную статистику детских смертей. Хочу, чтобы на это перестали закрывать глаза чиновники. Хочу, чтобы пропавший ребенок стал по-настоящему чрезвычайной ситуацией. И это значит, что мы все должны быть не только постоянным раздражающим фактором для чиновников, правоохранительных органов и МЧС. Мы должны менять сознание людей. Это должно касаться абсолютно каждого человека. Чужих детей не бывает. Только тогда повестка дня изменится. И я в это верю. Потому что если не верить, ничего не получится.
поступок красит человека прибавляя ценности его жизни !
Гибнет планета, гибнет, обидно, что возврата уже не будет. Алчность и деньги поглотили всё. К сожалению, ничего уже не сделать. 95% планеты охвачены чумой.
|
Лучший ответ
     |  Знаток (399)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
Другие ответы
 | Искусственный Интеллект (161358)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мастер (1763)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
 | Мудрец (10344)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| |
| | Мыслитель (8134)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Гуру (2659)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
 | Ученик (165)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мастер (1868)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Просветленный (46192)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мастер (1078)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мастер (1745)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мыслитель (5630)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| |
| | Мудрец (12165)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
 | Знаток (312)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
| | Мыслитель (9253)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
 | Мудрец (11404)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
 | Мудрец (10924)5 лет назад (ссылка)
Оценка: 0 Рейтинг: 0
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий